Дело лис-оборотней - Страница 52

К оглавлению

52

Йошка, похоже, не была исключением.

– Ох, право же, даже и не зна-аю… – протянула она. Потом махнула ручкой. – Ладно. Ради престарелого отца… Пилюли о-очень хорошие. Ну, вы понимаете… Я имею в виду по силе воздействия. Это что-то особенное. Правда, они действуют только на мужчин, но зато та-а-ак действуют!..

– Да что же в них такое?

– О-о-о! Это секрет нашего лекарственного дома. Технология! – внушительно выговорила она. – Мой босс лично занимается этими пилюлями.

– Да что вы? И как он время находит! Ведь ваш дом производит так много других лекарств.

– Я не могу вам всего сказать, вы же понимаете: секрет производителя. Но… – Йошка помолчала, глядя на Бага. Баг с смотрел на нее с открытой бесхитростной улыбкой. – Знаю только, что это мой босс, – она гордо приосанилась, – принес Брылястову рецепт «Лисьих чар» и тут же, – Йошка, понизив голос, наклонилась к Багу, – стал одним из пайщиков производства. Сам Брылястов ему постоянно звонит, они частенько стали сидеть вечерами в ресторанах на Проспекте…

Она улыбнулась, и вдруг улыбка ее показалась Багу доброй и понимающей улыбкой взрослой, умной женщины. Может быть, в чем-то даже более умной, чем он сам.

– Спасибо, – сказала Йошка, тепло глядя на человекоохранителя. – Я си-ильно подозреваю, что вам выполнить просьбу престарелого друга куда важнее, чем понравиться мне. Но вы сумели сделать и то и другое. И, если уж вы теперь знаете все, что знаю я, то есть просьба друга выполнена… причем вы постарались сделать это так прия-ятно и любезно… Вам уже незачем стараться нарочно дальше.

Тут уж пришел через Бага краснеть.

– Драгоценная Йошка… – начал он, не ведая, как продолжит, и прижав обе руки к груди; рукавами халата он едва не сбил на пол палочки для еды.

– Все-все, – прервала она. – Говорю вам как на духу. Насколько я понима-аю, секрет «Лисьих чар» знает только Кипятков. И где он сейчас, неизвестно, и не бу-удет его еще по меньшей мере две седмицы. Так и передайте вашему престарелому другу. Если Ким Семенович вдруг, например, исчезнет, боюсь, «Лисьим чарам» – конец.

Она смешливо наморщила нос и опять превратилась в юную, кокетливую и взбалмошную сяоцзе.

– Тепе-ерь, когда все знаете, вы, верно, и проводить меня не захотите?

– Напротив, драгоценная Йошка, – вскочил Баг. – Почту за честь.

Соловки,
13-й день девятого месяца, средница,
поздний вечер.

– Мы никому не могли о том рассказать, – повесив голову, трудно ронял слова старший Вэймин. – Позор… позор рода.

Умолк. Надолго. В тишине гостиного покоя раздался шумный вздох младшего, и он, несообразно вклинившись в рассказ старшего, произнес:

– Какой уж там род… Двое нас осталось. Двое от целого народа.

Отец Киприан неторопливо расхаживал по покою – словно плавал взад-вперед над полом в своей длинной, до полу, рясе. Богдан, уставив руки локтями на подлокотники кресла, сидел сцепив пальцы и уложив на них подбородок.

Тангуты обосновались на стульях напротив.

– Да, – глухо проговорил Вэймин Кэ-ци. – Последние… Долго укрывалась горстка уцелевших после Чингизова побоища тангутов в глухих отрогах Адж-Богдо, близ колодца Бургастын-Ху-дук… на самой окраине страшной Джунгарской Гоби. Не было нам судьбы. Трое мужчин осталось, мы и старший брат наш, Вэймин Не-фу. Но однажды поздно вечером Не-фу вернулся домой из дальнего похода. Он был радостен, будто нашел в вековых песках новый колодец с чистой и сладкой водой. Даже коня сам не стал ставить в стойло… А в руках у него была большая крепкая клетка из прутьев горного кустарника ню… – Кэ-ци вновь умолк, отвернулся.

– А в клетке… – не выдержал паузы Чжу-дэ, но Кэ-ци строго глянул на него искоса, и молодой тангут умолк.

– А в клетке, – заговорил старший Вэймин, – была девятихвостая лиса. Надо вам знать, что это за удивительное существо. Никто не верил, что они бывают на самом деле. В древних книгах написано: девятихвостые лисы обитают в стране Цинцю и приносят счастье. И вот нашему старшему довелось добыть такую… Он никогда не рассказывал где. Пыль на копытах его коня, которые он доверил нам омыть по приезде, сказала нам, что это случилось где-то за горой Хатан-Хайрхан-Ула, возле озера Бур-Hyp. Взошла луна. И пока… – грубый голос Кэ-ци задрожал от внутренней боли, которую суровый тангут при всем своем желании так и не сумел вполне скрыть, – пока мы… чистили и мыли его коня, поили и кормили его после долгой дороги, старший наш брат уединился в юрте с девятихвостой лисой и… согрешил с ней.

Отец Килриан лишь крякнул. Половицы громко, словно бы тоже негодуя, скрипели под его медленными, вескими шагами.

– Он наутро сказал, что сделал это лишь раз. Хотел хоть так продлить род. Но потом… не мог остановиться. Способности девятихвостой лисы очень велики. И сил она выпивает очень много. И еще… мы потом поняли… наш старший изловил ее силой, и лиса так и не смогла простить унижения.

Кэ-ци прервал свой печальный рассказ. Видно было, что слова даются ему с великим трудом; на лбу набухли крупные капли пота, и он медленно отер их ладонью. Младший не сделал на этот раз ни малейшей попытки вставить хоть слово – сидел, понуро глядя в пол.

– У лисы родилось множество лисят. Но… один-единственный мальчик! – на миг потеряв власть над собой, горестно выкрикнул суровый тангут. – Остальные – девочки, и… и это все были лисы!

Богдан вздрогнул. «Какие беды, – подумал он. – Невидимые миру… беспросветные страшные беды… Куда смотрело Срединное управление этического надзора в Ханбалыке!»

52