Дело лис-оборотней - Страница 4

На Бага никто не обратил внимания: ну пришел еще один озябший преждерожденный в мокром халате, сейчас займет свободное место, закажет Куну лапши и эрготоу, выпьет и согреется. Мельком глянули – и вернулись к застолью и прерванным беседам.

В дальнем углу, по правую руку от пестрой занавески, скрывавшей проход в кухонное помещение, – где, надо думать, трудились сыновья Куна, – и рядом с небольшим телевизором, сидел вполоборота к Багу переодетый Яков Чжан, увлеченно тянувший пиво из высокой кружки. Покосившись на вошедшего Бага, Чжан еле заметно кивнул.

По левую руку от занавески, за самым большим и чистым столом, устроились двое в темно-синих халатах, могучего сложения и с невыразительными лицами; а между ними, спиной к стенке, восседал бритый налысо крепыш ростом поменьше. Обрез-ага. Негромко переговариваясь, троица налегала на жареный с креветками и кусочками курицы рис, обильно запивая его эрготоу. Тихо звякали то и дело сдвигаемые чарки, слышалось довольное кряканье.

Занавеска поднялась, и к Багу устремился пузатый ханец, явно уже встретивший шестидесятилетие. В негустой его шевелюре просматривались седые волоски, жидкая бородка тряслась от усердия, животик перетягивал некогда белый фартук – это и был Кун, хозяин заведения. Он приветственно улыбался и делал приглашающие жесты руками:

– Проходите, драгоценный преждерожденный, проходите! Чего изволите откушать?

– Лапши с креветками и эрготоу, – пожелал Баг, оглядывая давно нуждающиеся в покраске стены. – Ну и мерзкая же погода…

– О да, да, погода мерзейшая! – тут же согласился Кун и для убедительности всплеснул руками. – Устраивайтесь, где вам удобнее, драгоценный преждерожденный, а я мигом! – Он скрылся за занавеской и там тут же что-то зашипело и заскворчало.

Баг, лавируя между столиками, уверенно направился к столику Обрез-аги и, не тратя времени на приветствия, уселся на свободный табурет. Положил зонт на стол.

Ближники прервали процесс питания. Обрез-ага медленно поставил на стол очередную, только что осушенную чарку и поднял маленькие, блестящие глазки на незваного пришельца.

– Пересядь, – прогудел Багу один из ближников, приподнимаясь. – Пересядь отсюда. Ну.

В харчевне мгновенно установилась тишина. Даже слепец перестал терзать эрху. Баг опустил руку на зонт.

– Мишад дело говорит, – с интересом глядя на Бага, вполголоса заметил Обрез-ага. – Ты ошибся столиком, преждерожденный. – Другой ближник отложил палочки. Яков Чжан за его спиной ощутимо напрягся.

– Отчего же… – глядя прямо в глаза Обрез-аге и не обращая внимания на схватившего его за плечо ближника, так же негромко сказал Баг. – Вы ведь Прасад Лагаш, подданный?

– Э… – открыл было рот Обрез-ага, и тут в глазах его засветилось понимание. – А! – вскрикнул он громко. – А! Вэйтухай! – И рванулся встать, но Баг коротким движением прижал его столешницей к стенке, одновременно ткнув зонтом в солнечное сплетение дюжего Мишада. С коротким стоном ближник, забыв о Баге, повалился обратно на свой табурет. Правого ближника уже цепко держал за вывернутую руку подскочивший Яков Чжан.

– Управление внешней охраны! – Баг продемонстрировал бессильно ерзающему Обрез-аге пайцзу, и тот злобно заскрипел зубами. – Подданный Лагаш, ваши человеконарушения потрясли Небо, вы задержаны и пойдете с нами. Еч Чжан, сигнал!

– Слушаюсь! – Яков Чжан выхватил из-за пазухи передатчик и нажал на кнопочку. Но то ли он, впервые удостоившись быть названным не единочаятелем, а просто ечем, ослабил от волнения хватку, то ли ближник, которого Чжан держал, перед лицом неминуемого водворения в узилище удвоил усилия в попытке освободиться – так или иначе, но громила вырвался и, потеряв равновесие, всем немалым весом обрушился на стол; ножки стола подломились, и посуда и бутылки полетели в Бага. Баг инстинктивно отпрыгнул вместе с табуретом назад, – Обрез-ага тут же извернулся, пал наземь и, прошмыгнув между ног старшего вэйбина, скрылся за пестрой занавеской.

– Держите этих! – крикнул Якову Баг, пинком направляя вскочившего с рычанием ближника к его бесчувственному собрату, и устремился следом за Обрез-агой в проем кухонной двери, где враз загремели сковороды и гулко ухнул об пол полный чего-то жидкого и горячего медный котел.

Промелькнули застывшие в удивлении Кун и молодец помоложе, в белом колпаке и с разделочным тесаком в руках; ноги еще одного служителя питания вяло шевелились, едва видные из-под груды осыпавшейся со стеллажа металлической посуды, – дальше узкий коридорчик, поворот – бу-у-у-ух! – глухо рявкнуло что-то за стеной, совсем рядом. «Обрез, обрез! – яростно подумал Баг. – С собой у него обрез, с собой…» Тут он вылетел в маленький дворик и, кувырнувшись вправо, схоронился за баком с мусором.

Вовремя. Раздалось очередное «бу-у-ух!», и сверху на Бага посыпались осколки кирпича: Обрез-ага выпалил в стену над его головой.

– Управление внешней охраны! – раздался совсем рядом голос. – Остановитесь и положите оружие на землю! – Вэйбины, как и было задумано, окружили харчевню Куна со всех сторон.

В ответ невидимый Обрез-ага коротко лязгнул затвором.

«Ах ты, скорпион недодавленный…» Баг, вдыхая ароматы отходов, вытащил нож и чуть высунулся из-за бака. Вгляделся: нет, ни зги не видно. И дождь этот, как нарочно…

– Лагаш, выходи! – крикнул Баг и одновременно сместился за соседний бачок.

– Бу-у-ух! – было ему ответом, и в том месте, где честный человекоохранитель сидел мгновение назад, в стену, прошив бачок, впилась очередная пуля. Обрез-ага стрелял недурно, ой недурно.